Главная » 2013 » Ноябрь » 9 »

---

Белые Сандалии Рыцаря /повесть. Имена вымышленны/

24.11.2024, 20:42, Воскресенье

Белые Сандалии Рыцаря /повесть. Имена вымышленны/

Вместо предисловия.

"...Посему, вот наступают дни, говорит
господь, когда уже не будут говорить:
"жив господь, который вывел сынов
Израилевых из земли Египетской...""

Книга Иеремии, 23:7. "Библия"

События, о которых пойдет речь в этом рассказе, происходили достаточно давно, чтобы людям, наконец, просто наскучило помнить о них, но не так уж и давно, чтобы память о них окончательно истлела, превратилась в жалкое нищенское рванье.
Иные еще помнят смутное время, и темный народ, а так же черных воинов, которые появлялись из неоткуда, словно грибы после обильного дождя. Помнятся так же волнения и брожения умов, старые дрожжи которых остались в некоторых все еще хмельных головах.
И именно в это такое неуловимо далекое, но странно близкое время, очередная ночь пала на город Ангелов, заботливо укрыв окна домиков шторами и ставнями, дабы воспоминания заиграли на струнах душ дрожащими пальцами мелодии ностальгии по недостижимому Лучшему Существованию... Дабы их жители смогли спать спокойно... До поры...
Ночь пала, тяжело опираясь на одиночные прямые столбики дымка из нечищенных труб, как древняя старица опирается на свой побитый и ветхий посох, когда просит милостыню.
Но, по крайней мере, один такой "посох" был явно толст и тяжел, а так же пах не древесиной и дорогой, но жарящимся мясом и уютом, который может предложить усталому путнику старенький трактирчик со странным названием, с материнской нежностью дополненным царапанной надписью... Табличка с названием висела неподвижно - ветра-то не было - и поэтому ее немилосердный скрип не мешал случайному прохожему, спешащему домой, уловить обрывки смеха и обычного поругивания, доносящихся из широко открытых окон. Если бы этот прохожий по какой-то причине решил остановиться - боязливо проверить: захватил ли он колчеко неуязвимости или нет - то он бы услышал, что шум довольно быстро спадает, сбиваемый вмеру громким, но усталым голосом старого путешественника, ведущего слушателей в страну своего рассказа.
- ... Некоторые думают, что Темная сторона преобладает, так как она быстрее, выше и сильнее.. Но Свету есть чем ответить Тьме: он медлителен, коренастен и жалок - в этом, кстати, его сила!.. Вобщем, вы понимаете - полная противоположность!.. - так говорил этот уже немолодой мужчина с, конечно же, благородными чертами лица, особо выделяющегося сросшимися на переносице седыми бровями и немеренным волевым подбородком, по размерам которого можно прикинуть тяжесть несомого багажа жизненного опыта и уровень его внутреннего развития (известный факт, о читатель, что размер подбородка прямо пропорционален сумме интеллекта и мудрости его обладателя. Отсюда вывод - будьте выносливы!).
Гостиный зал, освещенный неверным светом камина, снова затопил поднявшийся шквал ругани, смеха, протестов и одобрений. Наш рассказчик покачал головой, соединенной с широкими как крышка гроба плечами аристократично-геройской бычьей шеей и отхлебнул из своей кружки, которую держал в могучей как лопата руке. То же самое сделал его собеседник, являвшийся его полной противоположностью: во-первых, он все время молчал, во-вторых был маленьким и щупленьким, в-третьих - периодически лениво и тяжело почесывал место капюшона там, где должен по всем анатомическим законам находиться затылок... А еще он сидел на стуле, подобрав колени под свою гигантских размеров рясу серо-мышиного цвета, которая, кстати, его полностью скрывала, и далее свободно ниспадала на пол (Для сравнения добавлю, что того же размера мешковатая ряса на рассказчике трещала по швам).
Тут воздух прорезал богатырской силы "ИК", невольно заставив всех притихнуть и удивленно посмотреть на его источник. Хотя смотреть было решительно не на что - набор стандартен: невзрачность со свиными от пьяной проницательности глазками. Пожалуй, этого будет достаточно для описания недавно зашедшего на огонек. Подняв неверную руку и указав на столик занятый странной парочкой пальцем, на котором блестнуло кольцо неуязвимости, сей гость молвил еще всего три фразы:
- Ик! А ну, бард, расскажи-ка нам все сначала! - тут последовала задумчивая пауза, завершившаяся не менее задумчиво-задиристым "Ик".
Большой человек оторвался от кружки и спокойно посмотрел на говорившего, сказав:
- Я не бард, я - воин, - дождавшись, пока "Ик" понимающе маргнет, он продолжил вкрадчиво и увлекательно - Начиналось все так...

Глава 1: Почетная миссия.
"Желание увеличивает то, чем хотят
обладать; само оно растет от неисполнения"
Ф. Ницше. "Посмертные афоризмы"


Однажды ранним летним утром один почтенный сэр не менее почтенного возраста вызвал своего оруженосца к себе в приемную залу и держал такую речь:
- Мой верный друг и слуга! Я вызвал тебя сюда в этот ранний час и оторвал тебя ото сна потому что..- тут старческий кашель заядлого курильщика нагло перебил этого самого курильщика. Сего рыцаря уже давно на том свете заискались с фонариками. - Так о чем бишь я?
Оруженосец несколько раз старательно маргнул, изображая крайнюю степень внимания и готовности, как обычно, идти в конюшню убирать за лошадьми. Сам же он был мыслями во вчерашнем дне, а точнее - в ночи. Ночь - в сеновале. А в сеновале... Но не будем отвлекаться... (Там он, наконец, смог выспаться, о читатель).
Не будем отвлекаться, потому что дедушка сказал совершенно необычные фразы, которые, по первости, могли сказать о прогрессе старческого маразма. Но дед был непрост - простаки, как известно, долго не живут. А изрек он следующее:
- Сходи-ка, сынок, и принеси мне Белые Сандалии Рыцаря, те, что носил сам.. этот.. - и он опять, живенько так, начал дохать.
А когда успокоился, изрек:
- Так о чем же я? Говорят, что они дарят покой..
Излишне говорить, что старец опять зашелся в особо жестоком приступе кашля, струдом дав понять оруженосцу чего он от него хочет.
Оруженосец побегал кругом по залу, потом остановился у стола в центре, на котором лежал родной табак "Белая Амор" (что в переводе значит "Седая любовь", правда, оруженосец средних лет этого знать еще не мог) в аккуратненьком мешочке, забил трубку, поджог, раскурил и поднес к красному как рак повелителю со словами: "Полечитесь, мой господин!".
Прийдя в себя, седой сэр сказал:
- Что я там вещал? - и,выслушав попытки бедного оруженосца напомнить, что же было сказано, Рыцарь властно оборвал на его полуслове:
- Ах, нет же! Говорят они дарят силу быка..
(Они посидели еще немножко, а потом еще..)
А потом, после очередного приступа кашля:
- Ах, нет же! Ловкость лани!
...
- ..Легкость жаворонка..
...
...
Когда старик сказал свою последнюю фразу о том, что они дарят их обладателю молодость и , утомленный ушел почить, был полдень. Он так и не сказал нашему герою куда идти.
Тут несчастный оруженосец увидел на дубовом обеденном столе записку, которая гласила о том, что ему понадобится в его путешествии и где это взять. Надо было заглянуть в сундук в углу одной небольшой комнатки, где сэр хранил некоторые свои вещи. Там, в сундуке, он нашел кошель с кронами и пачку каких-то бумажек, которые тоже взял - в лесу пригодятся. Он любил чистоту. И его звали Тоней.

Глава 2 : Предсказание старой валькирии.

"- Боже мой, Пат - сказал я, - уж
не поэтому ли ты никогда не
говорила мне ничего?"

Э.М. Ремарк. "Три товарища"


Итак, читатель, цель для нашего с вами героя Тони замаячила звездою где-то на горизонте. Правда, из-за сильного светового загрязнения неба над городом, Тоня эту звезду видеть не мог. Ему стало ясно только то, что нужно идти прочь из города. Вопрос: в какую сторону?
Когда он собирал свой нехитрый скарб в дорогу, его неожиданно осенила идея зайти к старенькой подружке его ныне покойной матери, которая, по слухам, знала кое-какой толк в науках эзотерических. Ну, могла, там, яду замешать, чьего-нибудь мужа увести (это, правда, в ее молодые годы, когда она была сильна и недурна собою). Вобщем женщина когда-то была опасна и люди ее побаивались, и старались с нею не ссориться. Ныне же старушка, скрывающая свое имя, занималась наоборот возвращением гуляющих мужей в лона семей - на большее ей то ли желания, то ли сил не хватало (а может, время взяло свое - не каждый считает, что в семьдесят пять баба ягода опять). Так или иначе, но Тоня решил зайти к нею за советом, справедливо полагая, что хуже от лишнего этого самого совета не будет.
Таким образом, потратив день, но основательно собравшись в дорогу, он неспешно направился в сторону ее дома, разглядывая вечерний город и проходящих мимо девушек. Одна воительница ему особенно приглянулась и он позволил себе немного изменить свой путь и долго шел за ней следом, романтично вздыхая и пытаясь тем самым привлечь к себе ее внимание. Но когда после особо громкого вздоха "она" обернулась и Тоня увидел аккуратные усики и бородку клинышком - такие усики в сочитании с длинными волосами носили барды, а почему непонятно - он решил более не отвлекаться и двинулся строго в сторону квартала, где располагался домик колдуньи.
Когда он скромно постучался в дверь, уже почти стемнело. Но тем не менее в окнах дома не было видно ни единого источника света, а так же ничего не было слышно.
Тоня, конечно, не стал бы никого будить и пошел бы домой, если бы обстоятельства не были форс-мажерными. Поэтому он снял с двери какую-то деревянную табличку и, исполнившись решимости, начал аккуратно стучать.
Наконец, его усилия были вознаграждены. Дверь резко открылась нараспашку, выпуская клубы какого-то странного дымка и что-то непонятное, но напоминающее человеческую фигурку. Тут его ждал двойной удар, от которого Тоня даже пошатнулся: один в нос, другой по ушам. Первым ударом был аромат курева, а вторым - срывающийся гневный визг:
- Ты что же детина, слепой, али читать не умеешь?! Написано на табличке: "УШЛА В ГОСТИ, ВЕРНУСЬ НЕ СКОРО !"
Тоня смутился и, уж было, начал разворачиваться, но старуха с неожиданной силой схватила его за локоть и буквально зашвырнула в дом, как мешок с.. картошкой, взвизгнув:
- Пришел - заходь, а дымок мой не разбазаривай! - и дверь за ними закрылась. И никто бы уже не смог сказать, что здесь еще момент назад детина ломился в дверь...
Только таблички уж не было.

Первое, что сделал Тоня, оказавшись в прихожей домика ведьмы, ударился головой о потолочную балку - потолки оказались много ниже, чем он расчитывал. Затем он наступил на что-то мягкое и услышал обиженно-истошное "мяу". Отступив на шаг назад он опрокинул какое-то корыто или ведро - в темноте не разобрать.
Старушка была вынуждена сжалиться над воином, совершенно не видящим в темноте и зажечь огарок свечи. По тесному предбаннику заструился мутноватый рыжий свет, загадочно переплетавшийся с кольцами дымка. Увидев погром, который натворил Тоня, ворожея, после секундного колебания, все-таки решила потушить свечу, ворча под нос что-то вроде "уж лучше на ощупь". Затем, ругнувшись на кота, повизгивающего в углу и лижущего лапку (уже изрядно распухшую) чтоб тот замолчал, она снова жестко взяла Тоню под руку и повела в комнатку. После хитрых маневров и парочки команд "пригнись", они оказались в очень слабо освещенной курильницей комнате.
Ведьма показала Тоне на какой-то коврик, видимо, предлагая тому сесть, а сама ушла в прихожую навести порядок.
Тоня уж начал жалеть о своем смелом решении зайти в гости к этой странной женщине. Пока что его потери ограничивались шишкой на лбу, звоном в ушах, каким-то туманом в голове и облитыми липкой шаманской дрянью сапогами. Но когда Тоня стал разглядывать мрачную и неряшливую обстановку комнаты, в углах которой располагался хлам непонятного простым смертным назначения, он понял, что еще, как говорится, не вечер. Как раз в тот момент, когда Тоня пытался понять зачем на дощечке под курильницей пришпилина брюхом вверх крыса (на брюхе же поместился хрустальный шарик, с одной стороны чем-то измазанный), вошла старушка и заняла место рядом с курильницей напротив Тони. Затем она уткнулась почти носом в курильницу и вдохнула... Выпрямилась, повернулась к Тоне и закрыла глаза...
Тоня же почувствовал себя полным невеждой. Но любопытство и ощущение неловкости перебороли скромность и он спросил:
- Что у тебя за табачок такой, о старица?
Старуха даже ухом не повела. Она застыла как каменная статуя Мироздателя на центральной площади. Тоня уж начал пугаться, но тут старуха противно захихикала. И ему, почему-то, тоже стало смешно.
И тут старуха открыла свои полубезумные глазенки, и не переставая издавать хрипловатые смешки вперила свой взгляд прямо Тоне в душу.
Бедного нашего героя, читатель, прошиб такой силы озноб и дрожь, что ему сделалось еще страшнее, и как ни странно, смешнее. Он просто потерялся в своих тягучих, как воск огарка из прихожей, мыслях.
Когда у них заболели животы от натуги, старуха ни к тому, ни к сему молвила:
- Заморский, на их языке он называется Бис-Кану. Здесь не растет - слишком холодно.
Тем самым все неловкости были сглажены и Тоне вдруг захотелось делать то, чем он себя обычно старался не утруждать: ему захотелось думать и собрать мысли в кучу. Но его потуги были прерваны деловитым возгласом старухи, казалось, мгновенно ставшей обычной пристарелой маразматичкой:
- Чем ты мне собираешься платить, милок?

Тоня пережил шок сродни недавнему потрясению в прихожей. Но он мужественно полез в свой дорожный мешок и достал увесистый кошель с деньгами, который - как давно, казалось, это было - он взял в замке своего повелителя. Допустив мимолетное малодушие и помешкав, он протянул мешок ведьме. Та же как будто его не видела. Он попробовал достать еще что-то, но эффект был таким же - полное безучастие к происходящему. Тут он нащупал что-то... И вытащив это что-то на свет, он уж собирался убрать это обратно, частично потому, что не видел в вещи особой ценности, а частично потому, что ему было так приятно использовать их сегодня в большом деле... В кустах.
Старуха же оживилась, непонятно с чего. Тоня же недоуменно на нее уставился. Лицо старушки поменялось: она шутливо нахмурилась и алчно улыбнулась, резко вскинула руку, делая характерные шелестящие жесты большим и указательным пальцами. Это Тоню озадачило еще больше. Тогда старуха сказала:
- Давай сюда, я возьму это. Больше мне ничего не надо.
Тогда Тоня протянул ей аккуратную стопку этих бумажек, испытывая противоречивые чувства. С одной стороны он понимал, что легко отделался, с другой - ему было жалко отдавать эти мягкие бумажки. Такое чувство бывает, когда долго выбираешь другу подарок, который потом жалко ему дарить. Но так как друзей у Тони не было, это чувство он испытал впервые.
"Зачем же этой дуре мои бумажки, интересно?" - думал он.
- Я не дура, оруженосец, я - седая валькирия! - сказала она, мерзко засмеявшись. Продолжая посмеиваться, она вынула из пачки одну бумажку и посмотрела через нее на свет курильницы. Тут она понесла полный бред. Тоня понял, что это немолодая женщина серьезно больна. Тем временем валькирия быстро и деловито роняла слова:
-... ага, водные знаки на месте... Так-так... Защитная полоса... Угу, номер..
Тоня же, когда днем в кустах рассматривал одинаковые бумажки, видел лишь крупные цифры и странный значек, напоминающий букву "Е". Старуха была определенно больна, ведь на бумажках, вроде, больше ничего не было. Ну "Е" и "Е", и что?
А та, тем временем, хрустнув бумажкой и хмыкнув, убрала ее в пачку, которая, в свою очередь, исчезла среди лохмотьев, считавшихся, по-видимому, одеждой. Вдруг она сказала:
- Я очень больна, сын моей подруги. Мне немного осталось... Но я скоро увижу цель твоего Пути так же ясно, как и твою мать... Скоро... Хе.. Увижу.. Хе-хе... Ха-ха!..
Тут ее начало просто трясти от смеха. Могло показаться так же, что старая валькирия просто в экстазе. Она каталась по полу, пускала слюни, визжала и дергала ножками. В общем, делала все то, что делают, по мнению большинства (кстати, невсегда справедливому), все порядочные шаманы, ведьмы и колдуны на кладбище в полнолуние. Ты, читатель, конечно, спросишь: "А как же жертвоприношения детей или, там, животных?" Справедливый вопрос, но не будем опережать события.
Старуха, тем временем, схватила измазанный хрустальный шар с пуза крысы и со всей силой (которая, как Тоня убедился на себе, не малая) швырнула его об стену. У Тони помутнело в глазах, но не от вспышки нет, о читатель. Вспышки не было - шар-то не колба со взрывчатой смесью, а просто произведение исскуства из чистейшего горного хрусталя. В глазах у Тони помутнело от слез, потому что крыса все еще была жива! И эту крысу старушенция держала за хвост и вертела ей, как детишки вертят палками, представляя себя великими мечниками. А крыса эта почему-то визжала чуть ли не громче старухи. И этой какафонии не выдержало большое храброе сердце Тони: он, взяв свой мешок, на четвереньках пополз в ту сторону, где как он помнил, был выход.
А в след ему слышались невнятные вопли больной валькирии:
- Круши все, круши на <вырезано цензурой>!! И пусть, наконец, Белые Тапки обогрятся кровью людишек!!!
Тоня выскочил из дома как ошпаренный на ночные просторы городских улиц. Он побежал, гонимый прохладным ветром прочь, не оглядываясь. Странный дурман крутил ему голову, а душу ему крутили бешенные вопли: "Круши, круши... Кровь, Ха-а-ау!"
Через некоторое время мысли его пришли в порядок, а вот душа его с того момента не знала покоя никогда более на протяжении всей его жизни...
Через некоторое же время на крылечко вышел, похрамывая, искалеченный кот. Он, элегантно усевшись, пару раз лизнул свою отдавленную лапу и грустно посмотрел в сторону, куда убежал Тоня. И - неожиданно для себя сказал:
- Я тоже умею драться, но не буду...
Шерсть у кота зашевелилась на спинке и боках, когда он понял, что его время, наконец, пришло и что исчез блок, сдерживавший его. И он, оглянувшись последний раз на дом, где его столько времени держала ныне мертвая валькирия силою своих чар, прихрамывая и подняв хвост трубой, неторопясь пошел по следу Тони. А имя кота звучало просто и со вкусом: Ментатор.

Глава 3 : Встреча в трактире.

" Don`t talk to strangers
`Cause they`re only there to do you harm
Don`t write in starlight
`Cause the words may come out real"

DIO. "Don't talk to strangers"


Ну, что же, оставим ненадолго историю Тони - она сама еще к нам вернется - и перенесемся мысленно к созерцанию других событий, не менее важных для осмысления всей картины происходящего.
Как раз в тот момент, когда Тоня выбежал из дома колдуньи и направился, как думало его сознание, куда глаза глядят (подсознание же его строго направляло ко вполне определенному месту), к старенькому трактирчику со странным названием "Круши все", с материнской нежностью дополненным царапанной надписью "на <вырезано цензурой>", подошел небольшой отряд.
Выглядел этот отряд достаточно солидно, несмотря на то, что в нем было около дюжины человек, как могло показаться безразличным людям. Да, бич времен - человеческое безразличие... Уж не потому ли собака считается лучшим другом человека среди животных, что она бдит вместо него?.. Недаром мы коснулись этого вопроса, потому что именно собаки заметили неладное первыми и залаяли нестройным и многоголосым хором.
Но отряду совсем не нужно было быть объектом внимания. Переходя улочку, отряд на полдороги неожиданно остановился. Ни слова не было сказано - все воины остановились одновременно. Предводитель медленно поднял голову так, что лунный свет блестнул, отразившись, в его глазах - и собаки заскулили. Всего лишь момент играл лунный свет отблесками, а потом вдруг утонул в его бездонных глазах - собачий визг и вой резко оборвался - как будто и не было Луны на небе... Лишь только после этого Морон скорбно опустил голову, а отряд продолжил свой путь к трактиру.
Гостиный зал, освещенный неверным светом камина, был полон посетителей, между которых сновали пышные и грубовато-элегантные официантки с огромным количеством кружек эля в руках. Несмотря на то, что с приходом странного отряда стало заметно теснее, на новых гостей не обратили никакого внимания.
Как и на улице - без единого слова или знака - отряд неожиданно четко разделился и, как будто, растворился в разношерстой массе развлекающихся.
Нас, читатель, не хватит на то, чтобы следить за каждым членом группы, поэтому остановимся на самом интересном его представителе - на его главе.
Когда отряд рассыпался, Морон направился к одному из столиков, за которой сидела компания подвыпивших молодых воинов. По невероятному совпадению, за столиком вспыхнула ссора, начавшая быстро перерастать в драку. Как раз, когда Морон подошел, компания доселе занимавшая столик, решила выяснить разногласия на улице. Куда она тотчас же и отправилась.
Как только Морон сел, к столу подошла официантка, у которой тот вежливо заказал два бокала: один с вином, другой - пустой.
Когда его просьба была удовлетворена, Морон пододвинул пустой бокал к себе и налил в него вина из своей дорожной фляги. Потом он спокойно сделал глоток и позволил своему телу откинуться на спинку стула. Обратив свой взор в глубину бокала, он отдался тому занятию, которым занимался уже очень давно - стал ждать.
Спустя какое-то время он наклонил голову так, как будто услышал какой-нибудь странный звук. А затем задумчивая улыбка появилась на его грустном лице... Или улыбка грустная на лике задумчивом? Тяжело сказать...
А тем временем, входная дверь открылась...
Входная дверь открылась и Тоня вошел в гостиный зал. Зал был освещен неверным светом камина и был полон посетителей, между которых сновали пышные и грубовато-элегантные официантки с огромным количеством кружек эля в руках.
Когда, читатель, я упомянул, что мысли его пришли в порядок через некоторое время, я имел в виду именно этот момент. А моментом раньше пришло ощущение дикой усталости и ужасной жажды вместе со зрелищем кровавой хаотической разборки пьяных молодцев на улице.
Войдя, наконец, внутрь, Тоне показалось, что на нем висит табличка: "Устал, напуган и растерян" - настолько он привлекал к себе любопытные взгляды. То ли от них, то ли от того, что в трактире было душновато, у Тони закружилась голова, и он в срочном порядке захотел сменить точку опоры с двух неверных и твердых (обычно) на одну основательную и мягкую.
Затравленно оглядев залу в поисках места, где можно было бы присесть, Тоня с ужасом осознал, что сесть ему, собственно, негде. Но тут толпа на мгновенье расступилась и он увидел место. Свое место.
Излишне говорить, что Тоня пока не видел того, кто сидел за этим столиком. А когда подошел и увидел, уходить было уже поздно.
Рыцарь, сидевший за столиком, к которому так упорно шел Тоня, сделал приглашающий жест, и Тоня присел к столу. Рыцарь сделал еще один жест, предлагающий выпить стоявший на столе бокал с вином. Но Тоня не видел этого жеста. Он прибывал в таком состоянии, что не мог пошевелиться. Но не от страха, нет. Тоня, как ты, читатель, уже понял, был.. хм.. недостаточно проницателен. Зато не в меру любопытен. И любопытство было одним из факторов, которые его, казалось, приклеили к стулу. Вторым фактором было блаженство, которое он испытывал от того, что, наконец, присел.
Итак, Тоня присел к столу, приковав свой зад к стулу, а взгляд - к рыцарю, который тем временем представился:
- Морон.
Одет он был достаточно внушительно и эффективно: на нем был надет отпалированный панцирь, стилизованный под мышечные рельефы человеческого совершенного тела. Этот панцирь был необыкновенно глубокого и притягивающего взгляд цвета - черно-фиолетового - который лишь подчеркивал ту злобу и тьму, которыми веяло то ли от хозяина, то ли от панциря. На голову Морон одевал шлем, сделанный в виде раскрывшего крылья ворона. Этот шлем сейчас был снят и покоился на коленях у темного рыцаря. Щита у него не было, так как Тоня не нашел ничего похожего на щит неподалеку от столика, к которому зато был присланен огромный страшный двуручный меч.
- Тоня, - ответил нам известный уже герой.
Над столом повисла неловкая пауза, и Тоня начал придумывать чем бы занять свои руки, чтоб они не мешались. Тут он, наконец, заметил бокал, полный вина, который рыцарь ему в свое время предложил. Естественно, что бокал оказался уж не на столе, но в руках у Тони. Тем временем Морон, грустно улыбнулся, что придало его аристократичному лику еще более мрачный вид, и слегка приподняв бровь, вежливо и слегка холодновато поинтересовался:
- Уважаемый, на вас лица не было когда вы вошли в трактир... Как будто вы услышали пророчество о том, что прольются реки крови.. - на этих словах Тоня слегка вздрогнул, что не укрылось от пытливого взгляда черных глаз этого странного рыцаря.
Тут Тоня, наконец, слегка испугался. Но он все делал невовремя. Поэтому поддавшись эмоциям, он стал необыкновенно вежливым:
- Слышь, а вам-то че с того, почтенный сэр?
- Я командир небольшого, но тренерованного отряда наемников. И я чувствую, где может понадобиться моя помощь. И где я могу заработать денег. - так отвечал седеющий воин с молодым лицом в панцире, от которого веяло злобой.
Тоня сразу поверил незнакомцу Морону, и понял, что если и веет злобой, то все-таки от панциря, а не от хозяина. Хозяин же, седоватый человек с грустным не в меру молодым лицом и со взглядом человека, меняющего только второй десяток (но не лет, а веков) походил на добродушного меланхолика. Плюс бокал с вином... Все вместе обстоятельства решили за Тоню все: он проникся доверием к Морону, и решил поведать ему про свою миссию и поход к старой валькирии и про то, что его так взволновало.
Слушая сбивчивый рассказ Тони, Морон задумчиво улыбался и медленно кивал, отчего завивающиеся пряди его длинных волос играли тенями на его отрешенном лице. Когда он закончил свой сбивчивый рассказ, сей рыцарь молвил:
- Что ж, Тоня, я знаю куда ведет твой путь. И я готов не только помочь тебя направить, но и сопровождать вместе со своей свитой. За отдельную плату, естественно. Того мешочка с кронами, который ты взял в замке своего суверена, как раз должно хватить.
Тоня, мгновение поколебавшись, полез в свой дорожный мешок. Найдя кошель с кронами, он положил его на центр стола. Морон его чинно взял и куда-то убрал. Затем молвил:
- Сделка совершена.
И немного помолчав, добавил:
- Наш путь лежит на север от города Ангелов в пещеру Скорби. Но где она точно, я не знаю. Когда в путь?
- Немедленно, - ответил Тоня, ведь он не любил и боялся заставлять своего суверена ждать. К тому же, он хотел побыстрее избавиться от этого странного поручения.
Как только он это сказал, вокруг стола собралась свита Морона. Как всегда, Морон не проронил ни слова и не сделал ни одного жеста, чтобы их позвать. Тоня беспокойно и недоверчиво посмотрел на них, а когда снова взглянул на Морона, тот уже стоял в шлеме и с прилаженным за спиной мечом.
- Мой отряд готов. В путь.


Глава 4 : Хрупкий баланс.

"...Материалистическое мировоззрение
породило хаотические ощущения
по отношению к мировому бытию..."

Р. Штайнер. "Взаимосвязь человека
с элементарным миром"

Наш сформированный отряд глубокой ночью вышел из города и двинулся, как уже было сказано, на север от города Ангелов. Признаться, странное зрелище: дюжина мрачных, в черной броне воинов, под руководством не менее странного и мрачного Морона, и Тоня, которой шел за ними чуть позади.
Со стороны могло показаться, что не отряд сопровождает Тоню, но Тоня привязался к отряду, как будто всем своим видом выражая мысль "Пожалуйста, не покидайте меня!".
Да и было с чего так подумать - отряд шел по бездорожью, по холмистой и лесистой местности. Воины Морона , казалось, неутомимы и Тоня не отставал от них только потому, что Морон время от времени давал команду (Тоня так и не понял как) остановиться, после чего отряд неожиданно замирал и дожидался, когда Тоня, весь взмокший и усталый за два часа пути, их догонит. Тоня не был слабоком, но даже он не мог выдержать такого темпа.
Когда начало светать, и над окраиной леса на горизонте - где-то далеко-далеко, по правую руку - появился мутный от утреннего тумана красный шар, имя которому почему-то дали "Солнце", Тоня проклял свою миссию. В это утро Солнце Тоне было совсем не в радость - ведь он совсем не спал прошлой ночью. Не радовали его так же изумительные пейзажи, набросанные второпях - как на черновик - рукою Великого Архитетора камнями, холмами, водою и светом. Пение утренних птиц раздражало его слух. А тупая выносливость воинов в черном, которые, как начинало казаться Тоне, были сделаны из железа, и боль в истертых ногах окончательно доканывали его.
Наконец, Тоне это настолько надоело, что он остановился и обиженно топнул избитой ногой о земь так, что с очередного холма, на который начали, было, подниматься воины, посыпались мелкие камешки, а с деревьев упало пара листочков.
- Слышь, Седой, полноте, полноте гнать! Я ж не железный аки твои хлопцы! В смысле стой!
Отряд развернулся, подошел к нему и окружил.
Заговорил Морон:
- Времени у нас совсем нет. Мы должны идти быстро.
- Но, блин, если твои пешки могут так быстро ходить, это еще не означает то, что и я могу! - огрызнулся Тоня.
- Я думал ты сильнее, Тоня, - иронично улыбнувшись и подняв бровь сказал Морон.
- Ты, седой, не знаешь моей силы! Да я тебя в бараний рог скручу! - верещал Тоня. - А ну отдавай мои деньги! Никуда я дальше с вами не пойду. Я один справлюсь...
Ожидавший такого развития спора Морон сделал свой голос холодно-мягким и братски улыбнулся:
- Но ты же до сих пор не знаешь куда мы идем. К тому же, ты отсюда не найдешь дороги назад. Ты можешь заблудиться и умереть.
Тоня нахмурился, но в глазах промелькнул огонек сногсшибающего открытия: Тоня понял, что Морон абсолютно прав!
А Морон тем временем продолжал:
- Мы, конечно, можем тебя отпустить... Но имеет ли это смысл? Подумай сам...
На лице Тони отразилась борьба сдравого смысла и гордости. Тут он неожиданно поморщился - видимо, уже изрядно побитый и ослабленный здравый смысл нанес гордости критический удар в голову, тем самым неожиданно выиграв борьбу - и сказал:
- Хорошо, я пойду с вами дальше, но если мы будем идти медленней. Быстрее я не могу.
Морон перестал улыбаться, и его фраза прозвучала мрачно и грозно, заставив Тоню напрячься:
- А мы не можем идти медленней, - тут он неожиданно посмотрел на темнеющее небо, - Тучи... К дождю.. А дождь к...
- Так как же нам быть? - спросил Тоня.
Тут один из воинов вопросительно посмотрел на Морона, и получив от того утверлительный кивок, подошел к Тоне и сказал хриплым нездешним голосом, совершенно никак неокрашенным эмоциями:
- Давай сюда свой мешок.
Тоня просто оторопел.
- Я никому из вас не позволю его нести! - заверещал он.
На что получил ответ воина, что его, Тоню, собственно, никто не спрашивает. И воин протянул руку, что как позже выяснилось, было его фатальной ошибкой.
Тоня сразу смекнул, что его хотят ограбить. А его пытливый ум подсказал схватиться за топорище. И когда темная бронированная рука потянулась к нему, он, более не раздумывая, саданул ловкий удар занозой на рукоятке своего топора в ноздрю соперника. Безымянный воин так и остался таковым для Тони навсегда, так как остался лежать на земле неподвижно на приличном от него расстоянии. И никто из его соратников, похоже, не собирался его оплакивать и причитать над его телом, к месту и не очень выкрикивая его имя. Вместо этого двое из них накинулись на Тоню сзади и начали заламывать тому руки за спину.
Тоня, естественно, выронил топор и начал дико верещать - прямо как гусак, которому шлепнули под хвост прутиком.

Морон, тем временем, стоял немного всторонке от разворачивающихся событий. Лицо его было озабоченным - редкое выражение на его обычно отстраненно выглядещем лице. Он бросал взгляд на тучи и понимал, что одной смертью в этой драчке не обойдется.
Нет, его не заботили жизни его воинов - они в руках его Повелителя. Его заботило то, что этих свинцово-фиолетовых облаков он не видел уже очень давно. Этот факт немного нарушал его внутреннее равновесие.
По тому, как развивалась драка на полянке у подножья холма, нельзя было сказать, что будут еще жертвы - Тонино сопротивление было подавлено, мешок отобран, а его самого при попытке вскочить или заорать заботливо пинали ногами в поддых. Но тучи сгущались, и Морон понимал, что развязка уже близко.
Тем временем, один из воинов склонился над Тониным мешком и попытался было его открыть.
Но тут неизвестно откуда выбежал человек в зеленой мантии или рясе, с разбегу приложил наклонившегося воина грудью прямо в копчик. Не останавливаясь, он подпрыгнул неимоверно высоко вверх, расправив руки, как крылья.
Морон ожидал чего-то подобного, поэтому нисколько не удивился произошедшему. Более того: он хвалил себя за проницательность. И вобще, он получал огромное эстетическое удовольствие от того, как дрался этот человечек в зеленом. Он двигался настолько плавно, точно и быстро, что ничего кроме того, что человек был абсолютно лыс, сказать было нельзя. Вот Морон увидел вспышку света - одинокий воин в зеленом птицей взмыл вверх и пробившийся сквозь тучи солнечный лучик заиграл на его лысине.
Тоня же, несводивший взгляда со своего рюкзака, увидел незнакомца чуть раньше, так как его взор, по совпадению, был направлен в нужную сторону. Тот двигался неописуемо легко. Тони так и хотелось сказать, что в волосы зеленому человеку, наверное, заплетены все Четыре Ветра, но, увы, человек был лыс как колено. Он злорадно рыкнул, когда невмеру жадный черный воин, полезший в его рюкзак, пропахал пару метров земли носом и затих. А потом сердце Тони вздрогнуло и на мгновенье остановилось, так как человек буквально вспархнул в воздух. Тоня, со своего угла зрения ( в отличие от Морона ) увидел три коротких вспышки - то невесть как пробившийся сквозь тучи свет блестнул на лысине и двух коленях красного воина.
Со стороны же совсем стороннего наблюдателя-человека все происходящее выглядело как немая сцена, ведь единственный источник звуков - Тоня - удивленно затих.
Среди камней, кустов и троички деревьев, на маленькой полянке у подножья холма состоялась непонятная разборка. Она никак не нарушала гармонии окружающей и, казалось, дремлющей природы... Попискивали изредка птички, журчал где-то между камней ручеек, радующийся сгущающимся тучам...
Кстати, из ручейка жадно пил воду, пытаясь промочить горло, уже знакомый нам хромой котище. Поэтому, по-сути, мы сейчас, читатель, смотрим со стороны не стороннего наблюдателя-человека, но кота Ментатора. Наконец, промочив горло, кот запрыгнул на валун, чтобы лучше было видно, и истошно проорал несвоим, демоническим голосом:
- Пять секунд знакомы, а дерутся как супруги с двадцатилетним стажем!
Тут все без исключения на мгновение забыли о происходящем и повернули головы в сторону оравшего кота, сидевшего мирно, так, и вальяжно на каком-то валуне.
Ментатор совершенно преобразился с того времени, как мы, читатель, видели его у дома старой валькирии. Сейчас котище был полон жизни и ехидства, черная шерсть его лоснилась здоровьем, а глаза блестели. Он сидел и всем своим видом издевался над дерущимися.

Тут все мысли о коте вылетели из головы, опять таки, у каждого, так как раздался страшный хруст и запахло мертвячиной - это загадочный воин в зеленом, наконец, завершил свой прием под названием "на кого бог пошлет" приземлением коленями на голову одного из застывших воинов в черном. Темный воин, надо полагать, так и не понял что с ним произошло. И тут занялся дождь. И занялась драка.
И только Морон содрогнулся от цинизма известного легендарного демона-кота Ментатора, который проорал:
- Я так тоже умею, но не буду... Открытый перелом челюсти и навсегда прикушенный язык!..- договорив, он засмеялся как больной на голову. Хотя все гении больны на голову.
Не успел темный воитель упасть, а Тоня - отползти, как началась настоящая хаотичная свалка. Закованные в темные латы фигуры кинулись на лысого человека со спокойной решимостью. Было странно видеть безучастие к происходящему на лицах темных воинов, ведь они же являлись непосредственными участниками! Они отрешенно обрушивали удар за ударом на одинокого воина, который так и продолжал драться голыми руками. Тем не менее, было видно, что ни один удар воинов в черном не достигал цели - он неожиданно хитро уворачивался.
Вот темный сделал выпад, который проткнул насквозь тяжелую броню другого темного - в отличие от лысого он не успел увернуться. Отпрыгивая в сторону, вертлявый воин страшно ударил очередного темного в живот. Того начало рвать какой-то болотной гнилью и он поспешил удалиться в кусты, где и остался навсегда.
Все смешалось.
Неизвестно, чем бы это все закончилось, если б очередной настырный лучик солнца не пробился через злосчастные тучи и не начал бы свою радостную игру на каком-то зеленоватом предмете в ухе лысого в красном. Вздрогнув, по игре света Морон определил, что это - серьги, причем Изумрудные. Он вскинул руку, призывая остановиться дерущихся.
И вовремя, так как из одиннадцати воинов, что вышли на поляну против лысого кузнечика, осталось стоять только двое. Мокрые - дождь продолжал идти - они вопросительно посмотрели на Морона.
Зеленый же воин подошел к тому месту, где лежал мешок и сел. Устроившись поудобнее, он представился:
- Меня зовут Фист. Я странствующий в поисках Великого Балланса поломник.
Морон же скрестил руки на груди и сказал следущее:
- Я Морон. Как ты посмел вмешаться в бой, да еще коварно и кроваво напав со спины? С кулаками против одетых?! Это владея тайным искусством!.. Да еще в Изумрудных серьгах?
Поломник даже ухом не повел. Помолчав он сказал:
- А чтоб мне спокойнее было восстанавливать баланс. Вы хотели ограбить молодого воина. Силы были неравны.
- Но зло нельзя искоренять злом! - с достоинством сказал Морон.
- Это кто сказал? - парировал Фист.
- Ты должен был вмешиваться в броне и с оружием! Бой-то - форматный! А ты - с сережками, надев которые можно положить целую армию таких как эти!.. Надо было хотя бы спросить Тоню, - сказал Морон кивнув на встающего оруженосца.
Фист усмехнулся и,слегка повернув голову, спросил Тоню:
- Ты не был против?
Тоня помотал головой, всем своим видом показывая, мол, "конечно нет!"
Морон вздохнул. Как бы он не призерал воителей, которые вели себя как шакалы - подло и высокомерно только потому, что они сильнее - надо было признать, что Фист действительно был сильнее, и дальнейшие приперательства ни к чему хорошему не приведут. Нужно решать насущные проблемы, а именно: позаботиться о своей безопасности и восстановить централизованную власть в отряде.
Поэтому он взглянул на оставшихся воинов и затем кивком показал им на тела павших. Те споро стали растаскивать исколеченные и рассыпающиеся тела по кустам. Тем временем Морон продалжал говорить:
- К тому же, мы не хотели ограбить Тоню, мы только хотели нести его мешок, предварительно очистив от лишнего хлама, так как он сам с ним не справлялся. Попробуй его поднять сам, поломник!
Фист поднялся и подошел к рюкзаку. После некоторой заминки, Фист приподнял его и опустил - он был неожиданно тяжел. По его лицу было видно, что лысый воин удивлен. Замявшись, он все-таки сказал:
- Н-да... Тоня - правильно? - ты уверен, что взял ВСЕ самое нужное с собой?
Тоня закивал часто и гордо. Когда же Фист спросил, можно ли посмотреть содержимое этого мешка, Тоня начал было возражать. Но увидив почти одинаковое выражения на лицах Фиста и Морона, их многозначительные взгляды и услышав выразительные покашливания, великодушно согласился.
Морон и Фист, как давние друзья, вместе сели подле мешка Тони и открыли его. Как только они развязали узел, из мешка, под напором напиханного в него, высыпалось много разнообразных вещей. Среди только тех, которые высыпались, было: раскладная мобильная кровать, походное кресло-качалка (это секрет Тониного отличного телосложения и идеальной формы мышц), палатка, котелок, два запасных боевых топора и один столярный (для дров), пудовая гиря для быстрой утренней разминки и многое, многое другое... Поэтому они оставили это на время.

Поднявшись, паломник обратился к Морону:
- Прости меня, темный. Я начал восстанавливать баланс, не разобравшись в ситуации. Как я могу исправить содеяно...
Тут в разговор влез тот, про кого уже все забыли, с необычайно глупой фразой:
- А я осиновый кол точу...
От непрекращающегося дождя Ментатор смотрелся жалко: шерсть клочьями и неаккуратно топорщилась, одно ухо прижато, а другое прядает в тщетных попытках вытряхнуть затекшую туда воду. Было видно, что дождь его уже просто достал, но любопытство в смеси с ехидством брали верх в его внутренней борьбе. Кот не уходил, а оставался смотреть на происходящее, оккупировав валун.
Как выяснилось, рискуя шкурой, потому что его следующую фразу прервал стальной сандаль, который был неожиданно запущен одним из двух темных воинов. Сапог метко угодил Ментатору в бок, заставив того истошно взмяукнуть. А так же принудительно незамедлительно поменять положение - сила броска была ощутимой. Убедившись, что все стихло, Морон сказал:
- Сей дождь идет не просто так, он вызывает темных воинов из-за грани бытия на замену павшим. Когда он закончится, сюда подойдут десять воинов.
- Как грибы! - прокомментировал услышанное Фист. - Что же потребуется от меня?
- От тебя потребуется по хорошему глотку выпивки каждому. А пьют они кровь. Подставлять шею тебя никто не просит. Наполни своей кровью флягу, - и Морон подал ему фляжку примерно литрового объема.
Фист немного оторопел, но кодекс чести паломника в поисках Великого Балланса обязывал его согласиться на это предложение. Ведь он, собственно, этот хрупкий баланс и нарушил. Его мучил только один неприличный вопрос, на который Морон, предвидев его, заранее дал ответ:
- Его кровь не подходит - слишком светел. К тому же, он зачинщик боя, а не нарушитель его правил. Это разные вещи, как ты понимаешь...
Уже начинало смеркаться, когда дождь закончился. Все изрядно замерзли и промокли, не помогал даже разведенный кое-как костер. Облака как-то незаметно рассосались, обнажая сероватое и как будто усталое небо.
И именно в этот момент, освещенные неверным светом сумерек, из леса действительно вышли десять воинов, но вид у них был не безучастный, как у тех, которых видел Тоня, а утомленный, как после долгого перехода.
Воцарившуюся тишину у костра нарушил Морон:
- Переход в этот мир из мира мертвых требует огромных энергетических затрат. Их можно пополнить только кровью. Фист, дай им флягу.
Побледневший лысый паломник поднес им флягу, уже наполненную его собственной кровью. Затем все трое - Морон, Тоня и Фист - отвернулись от дюжины мертвых воинов-вампиров, у которых этим вечером случился пир. Чтобы как-то отвлечься от различных неприятных мыслей, трое путников собрались у дающего слабый свет костерка, чтобы разобрать Тонин мешок.
После того, как они провозились почти два часа, разбирая Тонин хлам, решено было выбросить почти все, кроме нескольких реально необходимых вещей и кресла качалки - Тоня насупился и хотел было обидеться. И, опять-таки, чтобы восстановить баланс и чтоб поддержать заданный Мороном темп ходьбы, а так же компромисса ради (Тоня не хотел давать темным свой мешок, а Морон не позволял Тоне оставлять его у себя, ссылаясь на то, что Тоня слишком слаб), мешок решено было отдать Фисту.
В путь решено было отправиться с рассветом, поэтому Морон (как выяснилось, все-таки, живое существо), Тоня и Фист не спеша перекусили, поговорили, а потом легли спать.
И так, все более или менее удовлетворенные, отправились в путь по дорогам сна, охраняемые темными мертвыми воинами, которые были как две капли воды похожи на своих предшественников своей выносливостью, невозмутимой до безразличности послушностью и бледностью.

Глава 5 : Глубокие корни, или про то, как все
возвращается на круги своя.


"Нам придется углубиться далеко в прошлое,
чтобы проследить, как возникло то, что
сегодня мы называем традицией Грааля.
Да, действительно, доспехи короля Артура
не для нас; а в глубине прошлого мы не
увидим ни сияющей Чаши, ни озаренной
сиянием девы, несущей священную реликвию
через роскошные средневековые залы.
Вместо этого мы находим древний котел,
покрытый и украшенный сложными узорами..."

Д. Мэттьюз. "Традиция Грааля"

Как и было запланировано, отряд двинулся с места стоянки и направил свои стопы дальше на север.
Партия шла по влажному, после вчерашнего ливня, подлеску, что несколько смущало Тоню и, но чуть меньше, Морона. Темной дюжине, по понятным теперь читателю причинам, было просто все равно, а Фисту... А Фисту - тоже, так как он был без обуви и не чувствовал никакого дискомфорта от хождения босяком по мокрой земле, грязи, траве, сухим острым палкам и по прочим приятным предметам, тут и там разбросанным по старому лесу.
Воздух был особенно свеж и влажен, и те, кто могли это оценить в отряде, оценили сие обстоятельство по достоинству, так как дышать было чуть приятней, чем в обычный солнечный денек.
Отряд шел скорым, можно сказать маршем, как и до встречи отрядом Фиста. Который, кстати, хоть и выглядел несколько ослабленным и бледноватым, шел во главе отряда рядом с Мороном и о чем-то с ним совещался. Тоня шел в хвосте, как всегда, но на этот раз он не уставал и чувствовал себя вполне свежо и бодренько - мешок действительно стало нести значительно легче (Тоня все-таки уговорил Морона дать ему второй шанс).
Где-то ближе к полудню отряд вынужден был остановиться на привал. Место было выбрано красивое и удобное: на берегу оврага, на дне которого шумела маленькая речушка. А остановиться пришлось по причине того, что опять собирались странные тучи, на которые Морон обратил внимание Тони и Фиста:
- Дождь собирается... Будет стычка. Предлагаю остановиться и встретить опасность не на ходу.
Спустя час времени Фист и Тоня собрали дров и развели костер - томление пустым ожиданием есть тяжелая пытка.
Постепенно напряженное ожидание сменилось тупой отрешенностью, и умиравший от безделья Тоня начал вдобавок умирать еще и с голоду. Тоня хотел как-то себя занять, поэтому не стал есть ничего из своих припасов, а предложил пойти поохотиться на что-нибудь большое и съедобное.
Сгустившиеся тучи не рассеивались, поэтому Морон отнесся к этому предложению с присущей ему прохладой и скепсисом. А вот обычно чрезмерно уравновешенный и предусмотрительный Фист неожиданно поддержал Тоню:
- И правда, Морон, чего сидеть сложа руки, опасаясь удара со спины? Мы торопимся, поэтому что бы ни случилось, надо чтоб это произошло побыстрее. Пускай это всего лишь глупая провокация, но эта провокация - наша...
Морон не стал ничего отвечать, а только глянул в сторону своих воинов, и тотчас же рядом с Тоней и Фистом встали два дружинника-вампира. Тем самым он дал понять, что он умывает руки и напомнил о том, что он предупреждал о возможных последствиях этой охоты.
Тоня и Фист не стали терять времени и маленький отрядик стал углубляться в лес. Довольно скоро костер, у которого остался Морон со своей дружиной, потерялся среди деревьев. Зато почти сразу они нашли звериную тропку, по которой и устремились.
Через часок удача улыбнулась им и они напали на свежий след кабана. Компания остановилась и стала думать над тем, как они будут его ловить, ведь ни луков, ни пращей, ничего у них не было - об этом обстоятельстве забыли когда собирались на охоту. Но возвращаться с пустыми руками не хотелось, и было решено послать двух вампиров вперед и в обход с двух сторон следа, чтобы потом взять его в клещи и гнать на Фиста с Тоней (как известно, звери страшно бояться нежити).
Когда воины удалились, Тоня и Фист выбрали место для засады. Убивать решено было старым дедовским способом - забить кулаками до смерти, поэтому основной задачей было в нужный момент и неожиданно оказаться рядом с кабаном на расстоянии вытянутой руки, или, в крайнем случае - ноги. Спрятавшись, воины стали ждать.
Через некоторое не очень продолжительное время послышался захлебывающийся визг - кабан бежал на них.
Тоня и Фист спрятались среди корней огромных деревьев и высокой травы по обе стороны тропы. И тут неожиданно рядом с ними - на расстоянии хорошего плевка - из кустов на обочине со страшным хрустом ломаемых веток выскочил кабан, и, смешно растопырив ноги, пуская слюни и бешено вращая по-рыбьи маленькими красными глазками, застыл прямо на середине тропы, всем своим нахохлившимся видом как бы говоря: "Что ж вы, валенки, медлите? Я что, зря бежал? Вот он Я!".

Переглянувшись, Тоня и Фист начали действовать по заранее проработанному стратежному плану, где с величайшей точностью и тонкостью должны были быть выполнены все без исключения детали: Фист резко выпрыгивает из укрытия и выполняет свой коронный прием под названием "Кому бог пошлет", стараясь попасть в кабана, а Тоня сидит и с великим тщанием выполняет сложнейший для него маневр под названием "не путаться под ногами и не попасть под руку".
На этот раз все, на удивление, прошло гладко - начавшийся десять минут назад дождь размыл дорогу и у кабана разъехались ноги, поэтому он не смог увернуться от удара, мастерски выполненного Фистом.
Тоня вышел из укрытия и помог вытащить Фисту тушу кабана из грязи. Когда они покончили и с этим, Фист сказал:
- Отличная работа, Тоня! Поздравляю!
- Ты тоже.. более-менее справился со своей частью, - ответил чуть ворчливо Тоня, но все же не менее Фиста довольный результатом.
Но не успели они толком поздравить друг друга с удачным исходом охоты, как они услышали хруст проламываемых где-то в лесу доспехов, страшный рык и чей-то слегка мяукающий ехидно вопящий голос:
- ...Чья рука? Чья рука?...
Оставив все как есть (тушку и прочее), они бросились в лес туда, откуда доносилась эта какофония звуков и куда, увы, уходили два темных рыцаря некоторое время назад. И Тоня, и Фист корили себя за то, что даже не заметили начала дождя - верного признака драки.
Когда они прибежали на место разборки, неизвестный с рогами, очень длинными черными и грязными волосами, а так же со сгибающимися назад коленями уже вытирал свой топор, бормоча себе под нос что-то вроде того:
- ...Никто не смеет уводить добычу из-под носа Гоата! Гоат охотится - Гоат есть! Гоату мешать, Гоат - убивать! Убивать, да!...
Некогда уютная полянка сейчас старательно и так зря омывалась дождем - природа, как бы стыдясь, пыталась убрать за нерадивыми своими творениями. Дождик разбавлял лужи пахучей гнилой крови, пытался утопить в них части тел, а ветер пытался засыпать мокрой липучей листвой изуродованные бесстрастные лица темных воинов.
Тонины нервы и желудок не выдержали такого шока и он завопил сдавленным от подступившего кома к горлу голосом:
- Ты что же, козел, наделал??
Некто, называвший себя Гоатом, вздрогнул и поднял голову, одновременно поднимая топор, при взгляде на который так и рвалось слово "жестокий". Быстро сообразивший что к чему Фист поднял руку в останавливающем жесте, говоря:
- Погоди, в этом нет нужды...
Но Гоат не остановился, а продолжил наступать, приговаривая:
- Гоат голоден, но Гоат лучше утолять жажду.. пролить кровь!..
А расстояние между Тоней, Фистом и Гоатом все сокращалось...

В отличие от Тони и Фиста, так увлекшихся охотой и потому не заметивших начавшийся дождь, Морон был начеку. Поэтому первые мелкие капли дождя застали его и подчиненных ему воинов бегущими в сторону вот-вот начнущейся кровавой драмы. Благо бежать надо было не так далеко - тропка, которую нашли горе-охотники, замыкалась в почти правильный круг.
Но тем не менее они опоздали. Когда бежать осталось совсем немного, Морон услышал вопль ехидного демона-кота Ментатора:
- ...Чья рука? Чья рука?...
Они пришли как раз вовремя, чтобы увидеть, что ужасного вида козлоног пересекает поляну с огромным топором наизготовку, что-то бормоча себе под нос, с явным намерением применить его по назначению.
Отряд Морона приближался с сзади и с боку, поэтому у них оставался шанс на эффект неожиданности. Чтобы этот шанс увеличить и не обнаружить себя лишним шумом, Морон продолжил бег к поляне в одиночестве.
Далее произошло следующее, читатель: Гоат почти подошел к оцепеневшему Тоне и пытающимся уладить ситуацию Фисту на расстояние удара и начал долгий замах, а Морон догнал Гоата и остался незамеченным.
И тут же Морона осенила идея, как использовать преимущества врага - колени со сгибом назад и отведенный для удара далеко за спину топор - на пользу себе и своим компаньонам. Морон подскочил к Гоату и... бронированным носком подцепил ногу козлоликого, а свободной рукой схватил топорище, остановив смертоносный удар. Казалось, время остановилось...

Всего комментариев: 0